Дискуссии о банкротстве не утихают, а в условиях сложной экономической ситуации тема становится еще более актуальной.
Процесс разработки и принятия проектов о банкротстве аналогичен западному, да и лоббисты также есть. Как уточнил Дмитрий Скрипичников, к первой группе относится политический сектор и правоведы, в чьем ведении сохранение справедливости и рациональность применения норм, а к другой – финансовый блок, преследующий свои материальные интересы.
ФНС инициировала внесение изменений в Закон о банкротстве. Так, ярким примером новшеств являются то, что кредитор вне процедуры несостоятельности может наложить на учредителя и руководителя субсидиарную ответственность. При этом наказать можно, невзирая на решение арбитражного управляющего, а также долю требований. В числе изменений увеличение ответственности арбитражных управляющих, процедуры финансового оздоровления юр лиц, усовершенствование реструктуризации долгов, значительное упрощение банкротства граждан.
Эксперты ведут речь не только о юридических лицах, но и касательно процедуры банкротства граждан. Это сравнительно новое понятие и требует подробного изучения. Так, по словам юристов, принято считать, что банкротиться могут только богачи, так как сам процесс требует значительных финансовых вложений. К примеру, за помощь арбитражному управляющему по закону необходимо заплатить около двадцати пяти тысяч рублей, но по факту выходит в среднем 170 000.
Эксперты предупреждают, что снижение планки стоимости услуг может привести к ухудшению ситуации, аналогичной получению «адвокатов по назначению». Но вместе с тем, специалисты предполагают повышение доступности правового института после того как будет введен новый закон.
По упрощенной процедуре физическое лицо может объявить о банкротстве при долге от пятидесяти до семисот тысяч рублей. Это может привести к повальному повышению количества дел. Юристы подсчитали, что управляющим это тоже может быть выгодно из-за роста заработка, а вот суды такая нагрузка может привести к коллапсу.
Также озвучиваются идеи реформирования процедуры банкротства. Как считает Андрей Смирных, следует совершенствовать процесс реализации имущества должников, потому что нынешняя ситуация только осложняет дело, затягивает сроки и увеличивает издержки процедуры.
Как сказано в Уголовном кодексе, есть всего три состава по теме банкротства, но такие ситуации редко срабатывают, утверждают эксперты. Это сопряжено с нечетким определением «ущерба в банкротстве» и неоднозначным смыслом статей. В связи с этим правоохранители остерегаются работать по данным направлениям.
Слова подтверждаются и на практике. Так, Андрея Фомичева обвиняли в намеренном банкротстве предприятия. Следствие считает, что от «Росатома» тот получил около двух миллиардов рублей, часть из которых положил на депозит. При этом директор продолжал брать кредиты, а денежные средства оставались на счете даже после появления информации об отзыве лицензии у банка. Такими действиями, по версии следствия, Фомичев нанес ущерб на сумму больше пяти с половиной миллиардов рублей. Прокуратура просила лишить свободы бывшего директора на 4 года (условно), а это вряд ли можно назвать устрашающей санкцией. Кроме того, специалист уточнил, что на такое мягкое наказание Фомичев смог рассчитывать только из-за того, что за короткий срок он сумел превратить убыточную компанию в завод, активы которого составляют около одиннадцати миллиардов рублей.
Специалисты рекомендуют следовать нескольким советам для снижения уголовного риска:
Стоит уточнить, что по статье за преднамеренное банкротство существуют прецеденты вынесения приговоров, то по «фиктивному» - их нет. Это, поясняют юристы, связано с тем, что такую статью сначала хотели вообще исключить из закона, чтобы предотвратить появление негативной окраски. Но после обсуждения ее все-таки оставили, сформулировав иначе.
В сфере банкротства застройщиков также существуют спорные моменты. Хотя в реестре кредиторов дольщики имеют есть привилегированную очередь, но такое положение не является решением проблемы владельцев недвижимости. Чтобы получить в собственность объекты, требуется еще найти деньги на их доведение «до ума». А это, предупреждают специалисты, практически всегда приводит к необходимости искать инвесторов. Ситуация осложняется и тем, что часто такие горе-застройщики имеют в недострое несколько проектов. Эксперты приводят в качестве примера опыт Казахстана, который не разрешает застройщику приниматься за реализацию нового проекта, пока тот не сдаст начатый.
Предполагается, что скоро появится компенсационный фонд для дольщиков, он поможет решить проблемы многих граждан, пострадавших от банкротства недобросовестных застройщиков.
Специалисты активно обсуждают грядущие изменения. Так, планируется внести правки в нормы ответственности директората и собственников бизнеса.
Станет возможным привлечь к субсидиарной ответственности, тогда как раньше из-за отсутствия финансов сделать это было невозможно.
Предполагается, что появится шанс у миноритарных кредиторов, не подавших заявление через арбитражного управляющего, это поможет сократить сроки удовлетворения требований и снизить расходы на взыскание.
Более того, у кредиторов появилась возможность возврата долга, минуя процедуру банкротства при убытках, причиненных контролирующими лицами. Для этого достаточно доказать причинно-следственную связь и сделать соответствующее заявление.
Если в российских реалиях закон появился относительно недавно, то иностранная правовая практика работает так несколько сотен лет. Например, в Британии субсидиарную ответственность несет любой сотрудник, если будет доказан умышленный обман. Кроме того, накажут и руководство компании, которая продолжала деятельность даже в свете неминуемого банкротства. Освободят директора от ответственности, если он стремился минимизировать риски для кредиторов.
В США необходимо аргументировать неосмотрительное поведение руководства, повлекшее банкротство.
Российская правоприменительная практика неоднозначна. Специалисты рассчитывали, что привлечение к субсидиарной ответственности станет проще реализовать после рассмотрения спора «Межпромбанка». Однако на деле наказание может быть назначено только в уголовных делах. Это обусловлено высокой степенью доверия судей правоохранителям и их возможностью тщательно собирать доказательное обоснование.
Разбирательство Пугачева наглядно иллюстрирует, что кредиторы могут восстановить добиться правосудия. По мнению эксперта, на то было несколько причин. Истец скрупулезно собирал доказательства, а судом они принимались и подвергались оценке как прямой, так и косвенной. Немаловажным вкладом оказались и свидетельские показания банковских работников.
Несмотря на это, в большинстве дел отчетливо прослеживается чрезмерный формализм судов. Это не позволяет в полной мере оценить имеющиеся доказательства, а определить причастность лица к контролю над банком возможно только таким путем. Более того, арбитраж неохотно слушает свидетелей, да и культура проведения таких допросов на чрезвычайно низком уровне.
Практика показывает, что арбитражные суды перегружаются делами о банкротстве. Правоведы даже предлагают разделить АСГМ судебных инстанции.
Статистика свидетельствует, что максимальное количество судебных разбирательств – в Москве, немного уступает ей Свердловская область, затем Московская, после нее в списке значится Пермский край, а пятерку лидеров завершает Новосибирский регион.
Кроме того, юристы обращают внимание, что следует суды не должны устанавливать требования кредиторов, а реализовать эту процедуру необходимо на досудебном этапе.
Что удивительно, ВС нечасто привлекает к субсидиарной ответственности руководство фирм и это считается юристами положительной тенденцией.
Должники зачастую пускаются на хитрости. Специалисты знают, как предотвратить это и показывают особенности на конкретном деле.
Фирма не планировала платить по долгам, поэтому решила ликвидироваться. Налоговикам были предоставлены документы без указания кредиторов. Однако компанию ликвидировали, а позднее кредитор фирмы, страховая компания, в суде оспорила закрытие. В ФНС нарушение устранили, не сообщив кредитору. Это дало возможность аффилированной с должником компании (тоже кредитора) инициировать процедуру банкротства. Страховщики не остановились и смогли оспорить требования кредитора-аффилиата, а затем и выбить ее из перечня в очереди на долг.
Данный процесс осложнен присутствием иностранного элемента. При этом за пределами России находиться могут должник, кредитор или какое-либо имущество (как в одном, так и нескольких государствах). И главная особенность такой ситуации – в различии национальных норм в каждой стране, в мире нет единого документа, который мог бы регулировать данный механизм.
Более того, не существует системного подхода к решению вопросов банкротства и в России, поэтому судам приходится свободно толковать установленные нормы. Но это не дает выработать единообразие правовой практики.
Ярким примером считаются два дела. В одном банкротом признан гражданин Германии, а во втором – гражданки Украины. В обоих разбирательствах долги и активы банкротов были на территории России.
Также неоднозначны ситуации с аффилированными лицами-кредиторами. Весной 2017 года слушалось дело бывшего депутата, долги которого оценивались почти в десять миллиардов рублей. Один из кредиторов посчитал, что у должника чрезмерное стремление увеличивать задолженность и контролировать процесс банкротства. Аффилированные лица оплатили долги бывшего депутата и их суду пришлось внести в реестр. Банк-кредитор посчитал, что парламентарий планирует таким образом уменьшить количество кредиторов-неафиллиатов.
В трех инстанциях банку отказали, а в ВС дали разъяснение по нескольким важным аспектам. Коллегия дала понять, если стороны злоупотребляют правом, то заявителя разрешается не включать в требования. Также суд подчеркнул важность неформальной аффилированности.
Эксперты подчеркивают, что следует быть готовым к доказыванию экономических причин для отношений с должником.